Фрэнсис Фицджеральд - Цитаты и афоризмы

Часто бывает, что с какого-то пустякового эпизода начинается важная полоса в жизни человека.

С новыми друзьями часто чувствуешь себя лучше, чем со старыми.

Неумение верно себя оценивать — вот что может тебе повредить в будущем.

В жизни каждого из нас бывает пора, когда всё удаётся, когда сам себе кажешься героем.

Самому разыгрывать комедию подчас легче, чем смотреть, как это делают другие.

Он был до того отвратителен, что уже не внушал и отвращения, просто воспринимался как нелюдь.

— Почему вы не идете к своим друзьям, Эйб? Разве вам не приятно их общество?
— Очень приятно. До того приятно, что чем от него дальше, тем лучше.

Привычка потакать своим слабостям — вот где корень зла.

— Странная вы все-таки женщина, Николь.
— Ну что вы! Самая обыкновенная. Верней, во мне сидит с десяток самых обыкновенных женщин, только все они разные.

Или думай сам — или тот, кому приходится думать за тебя, отнимет твою силу, переделает все твои вкусы и привычки, по-своему вышколит и выхолостит тебя.

Целая жизнь может вовсе не равняться сумме ее отрезков.

Только через решение повседневных задач, какими бы мелкими и неинтересными они ни казались, можно добиться того, что все станет на свое место.

Иногда трудней лишить себя муки, чем удовольствия.

Иногда трудней лишить себя муки, чем удовольствия.

Когда люди так много себя отдают посторонним, не знак ли это, что им уже меньше нужно друг от друга?

Самые симпатичные люди жестоки по отношению к самим себе.

Не нужно отдельную неудачу воспринимать как полное поражение.

Если дружба, которая была дружбой не только на словах, рвется в один час, то, как правило, она рвется с мясом.

Мы редко сочувствуем людям, жаждущим и ищущим нашего сочувствия, но легко отдаем его тем, кто иными путями умеет возбудить в нас отвлеченное чувство жалости.

Отношения не могут стоять на месте, они должны двигаться, если не вперед, так назад.

— Неужели нет никого, кто бы мне помог по-настоящему?
— Есть, наверно. Прежде всего ты сама.

Ничто так не подстегивает в отношениях, как желание сохранить их вопреки известным уже преградам.

Одиночество, физическое и душевное, порождает тоску, а тоска еще усиливает одиночество.

Крепче всего запирают ворота, которые никуда не ведут.

— Мне всегда казалось: все, что случается до восемнадцати лет, это пустяки.
— Так оно и есть. И то, что случается после, — тоже.

Говорят, душевные раны рубцуются — бездумная аналогия с повреждениями телесными, в жизни так не бывает. Такая рана может уменьшиться, затянуться частично, но это всегда открытая рана, пусть и не больше булавочного укола. След испытанного страдания скорей можно сравнить с потерей пальца или зрения в одном глазу. С увечьем сживаешься, о нём вспоминаешь, быть может, только раз в году, — но когда вдруг вспомнишь, помочь всё равно нельзя.

— Я собрался на войну.
— На какую войну?
— На какую-нибудь. Я давно не читал газет, но где-то же наверняка идёт война — не бывает, чтобы нигде не шла.

Непростое дело обозвать кого-то лгуном или трусом, но если всю жизнь щадить людские чувства и потворствовать людскому тщеславию, то в конце концов можно потерять всякое понятие о том, что в человеке действительно заслуживает уважения.

Больной ум хитер и изобретателен; он как река перед плотиной — не прорвет, так зальет, не зальет, так проложит обходное русло.

Лишь в своей гордости человек уязвим по настоящему.