Антуан Де Сент Экзюпери - Цитаты и афоризмы

Тоска — это когда жаждешь увидеть чего-то, сам не знаешь чего… Оно существует, это неведомое и желанное, но его не высказать словом.

То, что дает смысл жизни, дает смысл и смерти.

Слова только мешают понимать друг друга.

Из расплавленной лавы, из того теста, из которого слеплены звезды, из чудом зародившейся живой клетки вышли мы — люди — и поднимались все выше, ступень за ступенью, и вот мы пишем кантаты и измеряем созвездия.

Себя судить куда трудней, чем других.

Старых друзей наскоро не создашь.

Спасенье в том, чтобы сделать первый шаг. Еще один шаг. С него-то все и начинается заново.

Совершенство достигается не тогда, когда уже нечего прибавить, но когда уже ничего нельзя отнять.

Со смертью каждого человека умирает неведомый мир.

Слишком много в мире людей, которым никто не помог пробудиться.

Светильники надо беречь: порыв ветра может их погасить.

Самая большая роскошь на свете — это роскошь человеческого общения.

Сажая дуб, смешно мечтать, что скоро найдешь приют в его тени.

С того часа, как оружием стали самолет и иприт, война сделалась просто бойней. Победа достается тому, кто сгниет последним. И оба противника гниют заживо.

С каждого надо спрашивать то, что он может дать. Власть прежде всего должна быть разумной.

Работая только ради материальных благ, мы сами себе строим тюрьму.

Пытаясь охватить мир сегодняшний, мы черпаем из словаря, сложившегося в мире вчерашнем. И нам кажется, будто в прошлом жизнь была созвучнее человеческой природе, — но это лишь потому, что она созвучнее нашему языку.

Призвание помогает освободить в себе человека, — но надо еще, чтобы человек мог дать волю своему призванию.

Одни только дети знают, чего ищут. Они отдают всю душу тряпочной кукле, и она становится им очень-очень дорога, и если ее у них отнимут, дети плачут.

Один лишь Дух, коснувшись глины, творит из нее Человека.

Мучительно не уродство этой бесформенной человеческой глины. Но в каждом из этих людей, быть может, убит Моцарт.

Можно одурманить немцев спесью от того, что они — немцы и соотечественники Бетховена. Так можно вскружить голову и последнему трубочисту. И это куда проще, чем в трубочисте пробудить Бетховена.

Любить — это не значит смотреть друг на друга, любить — значит вместе смотреть в одном направлении.

Кто долго жил всепоглощающей любовью, а потом ее утратил, иной раз устает от своего благородного одиночества. И, смиренно возвращаясь к жизни, находит счастье в самой заурядной привязанности.

Когда мы осмыслим свою роль на земле, пусть самую скромную и незаметную, тогда лишь мы будем счастливы.

Когда даешь себя приручить, потом случается и плакать.

Истина человека — то, что делает его человеком.

Истина не лежит на поверхности.

Истина — не то, что доказуемо, истина — это простота.

Зорко одно лишь сердце. Самого главного глазами не увидишь.

Земля помогает нам понять самих себя, как не помогут никакие книги. Ибо земля нам сопротивляется.

Животное и в старости сохраняет изящество. Почему же так изуродована благородная глина, из которой вылеплен человек?

Есть такое твердое правило. Встал поутру, умылся, привел себя в порядок — и сразу же приведи в порядок свою планету.

Все наши богатства — прах и пепел, они бессильны доставить нам то, ради чего стоит жить.

Все мы — кто смутно, кто яснее — ощущаем: нужно пробудиться к жизни. Но сколько открывается ложных путей.

Война — не приключение. Война — болезнь. Как тиф.

Внутри самого себя не найдешь бессмертия.

В урочный час жизнь распадается, как стручок, отдавая зерна.

В нашем мире все живое тяготеет к себе подобному, даже цветы, клонясь под ветром, смешиваются с другими цветами, лебедю знакомы все лебеди — и только люди замыкаются в одиночестве.

Быть человеком — это и значит чувствовать, что ты за все в ответе.

Быть может, это и красиво — умереть, чтобы завоевать новые земли, но современная война разрушает все то, ради чего она будто бы ведется.