Чарльз Диккенс - Цитаты и афоризмы

Кто вопросов не задает, тот лжи не слышит.

Я не знал с ней ни минуты счастья, но сам только о том и думал, каким бы счастьем было не расставаться с ней до гроба.

Я не знал с ней ни минуты счастья, но сам только о том и думал, каким бы счастьем было не расставаться с ней до гроба.

Лицо у него было некрасивое, но на редкость открытое и приветливое, что лучше всякой красоты.

— Но содержать кабак джентльмен не может, ведь правда?
— Ни под каким видом. Зато кабак вполне может содержать джентльмена.

Не отступай перед трудностями. Смотри им прямо в лицо. Смотри, пока не одолеешь их.

Если человек не джентльмен по своим душевным качествам, то это сказывается и во внешности, и в манерах.

Мы не можем предъявлять особые права на человека только за то, что думаем о нём.

— Мы должны любить ближнего.
— Кто же ближе человеку, как не он сам?

Я из трусости не сделал того, что заведомо надлежало сделать, так же как раньше из трусости сделал то, чего делать заведомо не надлежало.

Она не помнила, ей было все равно, и от этого я снова заплакал, но только в душе, — а это самые горькие слезы.

Настоящая любовь — это слепая преданность, безответная покорность, самоунижение, это когда веришь, не задавая вопросов, наперекор себе и всему свету, когда всю душу отдаешь мучителю.

Представьте себе, что из вашей жизни вычеркнули один особенно важный день, и подумайте, как по-иному повернулось бы ее течение.

Ложь она и есть ложь. Откуда бы она ни шла, всё равно худо, потому что идёт она от отца лжи и к нему обратно и приводит.

Нет на свете обмана хуже, чем самообман.

Дети, кто бы их ни воспитывал, ничего не ощущают так болезненно, как несправедливость. Пусть несправедливость, которую испытал на себе ребенок, даже очень мала, но ведь и сам ребенок мал, и мир его мал, и для него игрушечная лошадка-качалка все равно что для нас рослый ирландский скакун.

Возле горящей свечи всегда увиваются мошки и букашки, но разве в этом виновата свеча?

Чужие заботы, как платье с чужого плеча, и носить покойно и бросить не жалко.

Что может быть печальнее, нежели человек с богатыми дарованиями и благородными чувствами, который не сумел найти им настоящее применение, не сумел помочь себе, позаботиться о счастье своём.

У каждого из нас есть свои непостижимые странности, скрытые в тайниках души, и они ждут только благоприятного случая, чтобы прорваться наружу.

Ненависть к высшим — это невольная дань преклонения низших.

Мне никогда ничего не кажется. Для этого нужно воображение, а у меня его нет.

Худое начало никогда не ведет к доброму концу.

Это было самое прекрасное время, это было самое злосчастное время, — век мудрости, век безумия, дни веры, дни безверия, пора света, пора тьмы, весна надежд, стужа отчаяния, у нас было всё впереди, у нас впереди ничего не было, мы то витали в небесах, то вдруг обрушивались в преисподнюю, — словом, время это было очень похоже на нынешнее.

Нежная мелодия, журчание воды в тишине, запах цветка или знакомое слово иной раз внезапно вызывают смутное воспоминание о том, чего никогда не было в этой жизни, — воспоминание, которое исчезает, как вздох, которое пробуждено какой-то мимолетной мыслью о более счастливом существовании, давно минувшем, — воспоминание, которое нельзя вызывать сомнительным напряжением памяти.

Облик ее был так хрупок и безупречен, так нежен и кроток, так чист и прекрасен, что казалось, земля – не её стихия, а грубые земные существа – неподходящие для неё спутники.

Как мало нужно, чтобы нарушить спокойствие нашего слабого духа.

Бывает такое дремотное состояние между сном и бодрствованием, когда вы лежите с полузакрытыми глазами и наполовину сознаете все, что происходит вокруг, и однако вам за пять минут может привидеться больше, чем за пять ночей.

Это правдивый рассказ о страданиях, испытаниях и горе, а такие рассказы обычно бывают длинными; будь это рассказ о безоблачной радости и счастье, он оказался бы очень коротким.

Так влияют наши собственные мысли даже на внешний вид предметов. Люди, взирающие на природу и своих ближних и утверждающие, что все хмуро и мрачно, — правы; но темные тона являются отражением их собственных затуманенных желчью глаз и сердец. В действительности же краски нежны и требуют более ясного зрения.

Нет раскаяния более жестокого, чем раскаяние бесполезное.

В женщине взбешенной, особенно если к другим ее неукротимым страстям присоединяются безрассудство и отчаяние, есть нечто такое, с чем мало кто из мужчин хотел бы столкнуться.

Право же, каждому из нас дано очень много, и нам есть за что быть благодарными. Очень много, только мы этого не понимаем.

Я решил, что если мой мир не может быть вашим, я сделаю ваш мир своим.

Женщины умеют объяснить всё в двух словах, если только не начинают кипятиться.

Бывают такие книги, у которых самое лучшее — корешок и обложка.

Гордость — порок самых развращенных и униженных, равно как и возвеличенных и самоуверенных.

Все дожди, какие когда-либо выпали или выпадут, не могут угасить того адского пламени, которое иной человек носит в себе.

Слёзы очищают лёгкие, умывают лицо, укрепляют зрение и успокаивают нервы — так плачь же хорошенько!

Наш мир — мир разочарований, и нередко разочарований в тех надеждах, какие мы больше всего лелеем, и в надеждах, которые делают великую честь нашей природе.