| Главная » Цитаты » Русских писателей |
|
Зло, чтобы существовать, должно притворяться добром. Оно безнравственно уже этим притворством. Зло всегда обладает комплексом неполноценности: оно не смеет быть откровенным. |
|
Добродетель правых, не падавших, не оступавшихся мертва и малоценна. Красота жизни не открывалась им. |
|
Чтобы сделать добро, нужна некоторая беспринципность сердца, которое не знает общих случаев, а только частные. |
|
Не знаю, решена ль |
|
Наверное, бурное счастье |
|
Всякая типичность равносильна неестественности и типами бывают лишь те, кто в ущерб природе сами в них умышленно лезут. |
|
Мирозданье – лишь страсти разряды |
|
Каким непоправимым ничтожеством надо быть, чтобы играть в жизни только одну роль, занимать одно лишь место в обществе, значить всегда одно и то же. |
|
Любить иных тяжёлый крест, |
|
Будущее – это худшая из всех абстракций. Будущее никогда не приходит таким, каким его ждешь. Не вернее ли сказать, что оно вообще никогда не приходит?.. Все, что реально существует, существует в рамках настоящего. |
|
Всякая стадность – прибежище неодаренности, все равно верность ли это Соловьеву, или Канту, или Марксу. Истину ищут только одиночки и порывают со всеми, кто любит ее недостаточно. |
|
…Человека столетиями поднимала над животными и уносила ввысь не палка, а музыка: неотразимость безоружной истины, притягательность ее примера. |
|
По воле людей, которые открыли тайну: сделать человечество счастливым. Для этого надо начинать - с человечьих боен. |
|
И вот — убивали, ночью. Днём... спали. Они спали, а другие, в подвалах, ждали... Целые армии в подвалах ждали. Юных, зрелых и старых - с горячей кровью. Недавно бились они открыто. Родину защищали. Родину и Европу защищали на полях прусских и австрийских, в степях российских. Теперь, замученные попали они в подвалы. Их засадили крепко, морили, чтобы отнять силы. Из подвалов их брали и убивали. |
|
После тяжкой болезни всегда, будто новый, глаз во всё творение проникает. |
|
И все чудесно. Так и будет - все дни и дни, все завтра, завтра… бесконечно. Не считаем дней, не думаем. |
|
Бывает милосердие от смерти к жизни, а ещё бывает милосердие ко праведной кончине. |
|
... Мне так понятна, близка та жизнь, жизнь моих давних предков! Снега и ночь, а у них... огня не было!.. Я сейчас пойду, затоплю печурку... а у них... не было!!! И... они таки победили?! Какими силами, Господи, это чудо? Твоими, Господи! Ты, Единый, дал им Огонь Небесный! Они победили им. Я это знаю. Я верую! И они же его растопчут. Я это знаю. |
|
Тогда я улыбался. Тогда я чувствовал мир, реальный, вот этот мир, и только. И многое объяснял – «физиологией». Ныне… Ныне стала скромней сама наука, осторожней: и ей открываются «миры иные»: знаемый мир ей тесен, ищет она – иных. Не называя – ищет. |
|
героическое время! Только-только взорвали "Освободителя", блестящий такой почин, такие огнесверкающие перспективы, в двери стучится со-ци-ализм, с трепетом ждет Европа... температурку-то понимаете?! Две вещи российский интеллигент должен был всегда иметь при себе: паспорт и... "фебрис революционис"! |
|
Заговины- как праздник: душу перед постом потешить. Так говорят, которые не разумеют по духовному. А мы с Горкиным разумеем. Не душу порадовать,- душа радуется посту!- а мамону, по слабости, потешить. |
|
Странная вещь: теоретики, словокройщики ни одного гвоздочка для жизни не сделали, ни одной слезки человечеству не утерли, хоть на устах всегда только и заботы, что о всечеловеческом счастье, а какая кровавенькая секта! И заметьте: только что начинается, во вкус входит! с земным-то богом! Главное - успокоили человеков: от обезьяны - и получай мандат! |
|
Будем сидеть в зимнюю долгую ночь у печурки, смотреть в огонь. В огне бывают видения... Прошлое вспыхивает и гаснет... |
|
И вот - убивали, ночью. Днем... спали. Они спали, а другие, в подвалах, ждали... Целые армии в подвалах ждали. Юных, зрелых и старых - с горячей кровью. Недавно бились они открыто. Родину защищали. Родину и Европу защищали на полях прусских и австрийских, в степях российских. Теперь, замученные, попали они в подвалы. Их засадили крепко, морили, чтобы отнять силы. Из подвалов их брали и убивали. Ну, вот. В зимнее дождливое утро, когда солнце завалили тучи, в подвалы Крыма свалены были десятки тысяч человеческих жизней и дожидались своего убийства. А над ними пили и спали те, что убивать ходят. А на столах пачки листков лежали, на которых к ночи ставили красную букву... одну роковую букву. С этой буквы пишутся два дорогих слова: Родина и Россия. "Расход" и "Расстрел" - тоже начинаются с этой буквы. Ни Родины, ни России не знали те, что убивать ходят. Теперь ясно. |
|
Православная наша вера, русская... она, милок, самая хорошая, веселая! И слабого облегчает, уныние просветляет, и малым радость. |
|
Искание правды, неутолимое русское стремление строить жизнь с Богом и по-Божьи, взыскание Града Божия, Китеж-Града, скрывавшегося от зла, разве пропало в нас? Не вы ли его искатели, это Града Божия, потерявшие «родимый», ныне трудящиеся во имя Града? |
|
В сущности, весь набор порядочности человеческой и есть мещанская мораль. |
|
Попытки наладить стопроцентный контроль над всем и вся приводит к такой стихии, к такой бесконтрольности, по сравнению с которой любая анархия действительно кажется матерью порядка. |
|
Скатившись с горной высоты, |
|
А мы... ужель дерзнём друг другу чужды быть? |
|
О наша жизнь, где верны лишь утраты, |
|
Обманчив твоей неподвижности вид: |
|
Все великое земное |