Михаил Салтыков-Щедрин - Цитаты и афоризмы

Многие склонны путать два понятия: «Отечество» и «Ваше превосходительство».

Везде литература ценится не на основании гнуснейших ее образцов, а на основании тех ее деятелей, которые воистину ведут общество вперед.

В болтливости скрывается ложь, а ложь, как известно, есть мать всех пороков.

Вообще старики нерасчетливо поступают, смешиваясь с молодыми. Увы! Как они ни стараются подделаться под молодой тон, а все таки под конец на мораль съедут.

Нынче даже самый сущий осел – и тот норовит забраться в сокровеннейшие тайники человеческого существования и там порыться своими копытами.

Реформы необходимы, но не менее того необходимы и знаки препинания. Или, говоря иными словами: выпустил реформу – довольно, поставь точку.

Государство так часто продается за грош, и притом так простодушно продается, что даже история уже не следит за подобными деяниями и не заносит их на свои скрижали.

Привычка платить налоги по самому свойству своему никогда не укореняется настолько, чтобы нельзя было отстать от нее.

Вся разница между здоровым человеком и помешанным заключается в том, что первый полагает известную границу между идеалами и действительностью, а второй никакого различия в этом смысле не признает.

Есть легионы сорванцов, у которых на языке «государство», а в мыслях — пирог с казенной начинкою.

Если бы кто посредством самоубийства вздумал доказывать свое право на жизнь – многое ли бы он доказал?

Нет опаснее человека, которому чуждо человеческое, который равнодушен к судьбам родной страны, к судьбам ближнего.

Есть множество средств сделать человеческое существование постылым, но едва ли не самое верное из всех — это заставить человека посвятить себя культу самосохранения, победить в себе всякое буйство духа и признать свою жизнь низведенною на степень бесцельного мелькания на все то время, покуда будет длиться искус животолюбия.

Реформаторские затеи счастливым образом сочетаются с запахом сивухи и с тем благосклонным отношением к жульничеству, которое доказывает, что жульничество – сила и что с этой силой необходимо считаться.

Никогда право так не подтверждает само себя, как в то время, когда оно лупит.

Литература изъята из законов тления. Она одна не признает смерти.

Не все же серьезничать; шутка тоже в свое время не лишняя. Жизнь она смазывает. Начнут колеса скрипеть – возьмешь и смажешь.

Ничто так не обескураживает порока, как сознание, что он угадан и по его поводу уже раздался смех.

Вычеркнуть легко, создать трудно – в этом разгадка той бесцеремонности, с которою мы приступаем к рассечению всевозможных жизненных задач.

Мир делового бездельничества настолько подвижен, что нет ни малейшего труда перенести его куда угодно, в какую угодно сферу.

Можно ли назвать успешным такое мероприятие, которое выполняется только потому, что за невыполнение его грозит кара?

Русская женщина всегда одинакова: и в городе, и в деревне она что то вечно ищет, какую то потерянную булавку и никак не может умолчать, что находка этой булавки может спасти мир.

Кто в двадцать лет не желал и не стремился к общему возрождению, про того трудно даже сказать, что у него было когда нибудь сердце, способное сочувствовать и сострадать.

Нынче ни того, ни другого уж нет: ни девы розами не цветут, ни девок розгами не секут.

Мало ограждать, надо еще опекать. Приятно сказать человеку: «Ты найдешь во мне защиту от набегов!», но еще приятнее крикнуть ему: «Ты найдешь во мне ум, которого у тебя нет!».

Слова «потихоньку да полегоньку» должны быть написаны на знамени истинно разумного русского прогресса.

Я не порицаю раскаяния, но нахожу, что все таки лучше вести себя таким образом, чтоб и раскаиваться было не в чем.

Такие мероприятия, как рукопожатие, ласковая улыбка и вообще кроткое обращение, чувствуются лишь непосредственно и не оставляют ярких и видимых следов в истории.

Говорится в сказках о жаворонках, о волшебных метаморфозах воскресения природы, но ни жаворонков, ни воскресения нет, а есть унылая картина неопрятного превращения твердого черепа зимы в непролазные хляби весны.

Люди обыкновенно начинают с того, что с усмешкой отзываются о сотворении мира, а кончают тем, что не признают начальства.